Ленинградский День Победы

      Сегодня, 27 января 2019 года отмечается 75 лет со дня полного снятия блокады с Ленинграда.

      Не буду я говорить  об армиях, принимавших участие в этой тяжелейшей военной операции, о командирах и военачальниках, им достаточно отдано почестей и славы. Хочу просто дать слово тем, кто прошел ужас и ад всего этого.

 Эти записи воспоминаний сделаны много лет назад.   Не стала бы я сегодня их поднимать и писать  о них, если бы...
 

   А вот о "если бы..." напишу в самом конце моего повествования.

      Это две судьбы, переплетенные вихрем и мясорубкой  Второй Мировой войны. Две женщины -  две ленинградки, они никогда друг друга не видели  и не знали о существовании друг друга.
      

      И сегодня, в это священный и святой день для всех ленинградцев я решила их соединить  на главной странице моих повествований.

    

      К сожалению, они обе ушли из жизни, болезни и годы сделали свое. Но память о них осталась в моих записях и я хочу всех моих читателей познакомить  с судьбами этих двух ленинградок

Автономова Лидия Потаповна

Жили мы под Ленинградом, на станции Володарка, это в 40 км от города. Семья наша была большая: папа, мама и шестеро детей. Я родилась в феврале 1941 года, а спустя три месяца началась война. Папа ушел на фронт, а мама осталась с нами.

Мы оказались на временно оккупированной территории. Начался голод. А в 1943 году, в октябре, нас погнали пешком в Германию. Шла мама с нами, с шестерыми. Старшей – одиннадцать, а мне, вот, последней, чуть больше двух. Четверо из детей дошли. Один умер от голода в дороге, второй пропал. Гнали нас через Псков, Гдов до Бурга, там был лагерь. 

  Нас, малышей, отобрали у родителей и поместили в бараки. Кровь у нас брали для раненных фашистских солдат. Мама со старшенькими работала на хлебопекарне, и искали нас, но никто не знал, где мы, живы ли. Как-то удалось узнать, что есть бараки и оттуда слышен детский плач, и наши мамы во время работы жестами друг другу передавали эту новость. 

Матери пошли туда, потребовали нас показать. Сначала нас не показывали, потом нас показали в маленькое оконце, завернутыми в одеяло. Мамы потребовали нас развернуть. Крик стоял! Отдали нас матерям больными и парализованными. У меня полностью была парализована вся правая сторона, но со временем это отошло, но нога так и до сих пор не двигается.

Голодные, холодные, на пинках, на тычках, плен, есть плен. Многие умирали от голода, а нам «повезло»: четверо работали, тем и кормились. Старшие всем делились с младшими, так и осталось с тех пор – заботиться о ближнем.

Выжили! В 1945 году нас освободили, и мы вернулись домой, на пепелище. Папа погиб на фронте, мама всю жизнь так и ждала его, не верила в то, что его больше нет, любила сильно.

Я передвигалась на четвереньках, мама тоже сильно болела. Денег дома  не было, а мне требовались витамины и усиленное питание. Часто врачи меня укладывали в гипс, но мне не становилось лучше.

В 1956 году меня в очередной раз привезли на осмотр к профессору, который пообещал поставить меня на ноги.  Сделали три операции, и я встала.

До 1961 года я ходила с протезом, это был такой специальный аппарат от самого бедра, а мне уже было 21 год. Платья носить я не могла, постоянно ходила в широких шароварах, как говорится: и детства не было, и юность без радости пролетела.

Кстати, сохранился один уникальный документ, потрясающий своим содержанием.

 Это  справка УМБ РФ по г. С.- Петербург и области, в которой черным по белому написано, что Лидия Потаповна, находясь на временно оккупированной территории в возрасте 4 месяцев от роду и до 4 лет, не является предателем Родины, т.к. не была замечена в преступлениях против Советского Союза и не сотрудничала с фашистами...

Комментарии излишни...

А это рассказ о своей судьбе Рябоваловой Розы Владимировны:

Я родилась и жила в Ленинграде. Когда началась Великая Отечественная война, я училась на 3-м курсе Ленинградского военно-механического техникума. Начались бомбежки, блокада, голод. Мы еле передвигались, опухли от голода. У меня почти все умерли, а нас, совсем отощавших, ветром сдувало, по Ладожскому озеру, по Дороге жизни вывезли на Большую землю. 

Как ехали, страшно вспоминать. Был уже март, лед тонкий, смотри того, как машина под воду уйдет, полыньи, вода по льду течет. Нас последних вывезли из блокадного Ленинграда. От страха я до сих пор почти ничего не помню. Очнулась только в теплушке. 

  В Юргу мы приехали в начале мая 1942 года. Нас немного подкормили, чтобы мы уже были похожи чуть-чуть на людей, а спустя некоторое время мы продолжили свое обучение. На базе нашего техникума был создан Юргинский механический техникум. 

Первое время, конечно, было не до учебы, мы постоянно хотели есть. Да и в барах, куда нас поселили, было холодно и неуютно, ведь их строили на скорую руку, потому что сюда постоянно прибывали новые и новые рабочие. В январе 1944 года я окончила техникум и была направлена на Юргинский машиностроительный завод в отдел главного технолога на должность техника-технолога.

Наш отдел размещался в деревянном бараке, все службы находились в одной большой комнате. Там работали в основном кадровые инженеры, эвакуированные из Ленинграда, Краматорска, Сталинграда и Москвы. Начальником технологического бюро был М.И. Райкин, брат известного артиста А.И. Райкина. Это был человек огромной души, и я до сих пор храню в своем сердце добрые воспоминания об этом человеке. После войны он вернулся назад в Ленинград на «Большевик», откуда во время войны он был эвакуирован.

Работали мы по 10-12 часов в сутки, жили дружно, люди замечательные были. Я помню один комический случай. Когда мы заканчивали учебу в техникуме, нам тоненьким и хрупеньким девчонкам, выдали огромные мужские сапоги, 46-го размера, из красной свиной кожи. И вот представьте, я раненько утречком в этих ботинках буквально заползаю в комнату. Я носила 36 размер обуви, а тут 46-ой! Конечно, надо мной посмеивались, и когда такое чудо увидел Б.И. Райкин, он подозвал меня к себе, расспросил о моей жизни в Ленинграде  и здесь, в Юрге. С огромным огорчением посмотрел на мои ноги. А утром следующего дня я получила талон на брезентовые туфли и отрез на платье. Этого я никогда не забуду. 

В столовую ходили далеко на пристань, это примерно там, где  магазин был, а сейчас я не знаю что там. Вот тащишься туда, чтобы хоть немного голод заглушить. А грязь была такая, что порой приходилось привязывать бечевкой обувь, чтобы не потерять ее в жиже грязи. А ужин привозили на лошадке  прямо на работу.

Все доставали свои ложки, миски, кружки и ели прямо на рабочем месте. Вот так мы и жили, дружно, друг друга никогда не обижали. А война окончилась, кто-то уехал, а я вот осталась здесь жить.

Легенду о пребывании Б.И. Райкина. брата известного актера А.И.Райкина, я ни подтвердить, ни опровергнуть не могу. Нет документов.

   А во-вторых, не хочу отбирать эти светлые воспоминания у тех, кто еще жив и помнит каждый день той Великой войны.

P.S. А теперь я вернусь к  "если бы..." В эти предпраздничные дни отдельные господа подняли шумиху в СМИ, типа неча так широко отмечать 75-летие снятия блокады с Ленинграда, и попытались продиктовать свой сценарий праздника.

Ребята, а вы ничего не попутали? С какого такого вы начали диктовать свои условия?!

Забыли, как трусливо повизгивая и виляя задом, ваши правительства в 1939-1940 гг. сдавали ваши страны фашистским полчищам?

Так давайте я напомню о том позорище. Специально нашла эту информацию, чтобы вздрогнули и встали на колени, вымаливая прощение у тех, кто это выдержал и стал символом несокрушимости моего народа, моей страны.

Итак,

Дом Павлова в Сталинграде держался 58 дней

Блокада Ленинграда - 900 дней

Оборона Сталинграда - 200 дней 

   Польша - 27 дней; Франция - 1 месяц и 12 дней; Норвегия - 2 месяца и 1 день. 

И каково? И вы пытаетесь навязывать еще что-то? Не отрицаю, что на многих временно  оккупированных территориях действовали отряды сопротивления, да еще как действовали!!!

Но то, что вынес мой народ вам не под силу- никогда и ни при каких условиях!!!